Я открываю тетрадь и начинаю заново. Слова ложатся на бумагу неровными строчками. Нескладные фразы выстраиваются в предложения, после – в абзацы. Зачёркиваю последнее слово, пытаясь придумать новое, найти ему замену, подобрать что-то более звучное, поэтичное. И снова зачёркиваю. Вскоре рождается новая строчка, за которую отчаянно цепляется ещё одна. И ещё.
Каждая фраза начинает наполняться волшебством, и я становлюсь кем-то другим. Кем? Мне и самому неведомо. Кадры в моей голове сменяют друг друга, и также меняются мои роли. Здесь у меня сотни лиц, тысячи имён и только одна душа, которая вынуждена сделать свой выбор. Наверняка я знаю лишь одно – стоит взять в руки тетрадь и ручку, как я примеряю самое привычное из всех своих лиц – лицо бога. Здесь я – демиург, я – начало этого мира и я же его конец.
Неровным почерком я создаю образы и судьбы. Слипшимися слогами вкладываю в них смысл. Медленно и размеренно плету ткань мироздания. Лёгким росчерком могу всё это перечеркнуть, небрежным жестом – уничтожить.
Боги бывают жестокими.
Иногда я чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Кто-то смотрит, как я пишу, прячется в тени старого платяного шкафа или на полках среди пыльных книг. Порой мне кажется, что это всего лишь мой верный Ангел.
Но могут ли Ангелы прятаться среди теней?
Порой мне становится страшно. В час, когда солнце заходит за горизонт, я зажигаю свечи, и тени вырастают, обступая меня со всех сторон. Они создают для него укрытие. Я замечаю это слишком поздно – какое мне дело до теней, когда под пальцами рождается новая вселенная? Мысли о моём молчаливом зрителе отбрасываю прочь, ведь это не более, чем полёт фантазии, разыгравшееся сверх меры воображение. Мысли, навеянные чужими рассказами о Лукавом, сказками про монстров под кроватью и призраках, что прячутся в зеркалах. Стоит взять себя в руки, и ко мне вернется контроль. Я в этом уверен.
Моя тетрадь полнится историями, и прямо сейчас неспешно рождается новая. Огарок свечи тлеет, и свет его становится всё тусклее. Кажется, скоро совсем погаснет. Глаза мои начинают слипаться – я снова засиделся допоздна. Украдкой смотрю в окно, в самое сердце ночи, и закрываю тетрадь. Мой мир исчезает, а вместе с ним и каждая из моих ролей. Я тихо шепчу ему: «До скорой встречи».
Наблюдаю за тем, как покачивается мой ловец снов, поблескивая цветными бусинками и чуть слышно шелестя лёгкими перьями. Задуваю свечу и вскоре зарываюсь в одеяло, стараясь не думать о том, что может скрываться в темноте комнаты.
Мне снова ничего не снится.
Новый день начинается с головной боли. Я уже забыл, что так было не всегда. Не помню, когда в последний раз мне снились сны, и совсем не замечаю потускневший камешек в ловце снов. Очередной потускневший камешек. Сейчас мне придётся накинуть пальто и упасть в серые улицы реального мира, в котором я всего лишь один из семи миллиардов серых людей, занятых своими рутинными делами.
Но вечером я снова зажигаю свечи и вновь открываю тетрадь. Пишу неистово, полностью окунувшись в мой дивный мир, не замечая, как дико пляшут тени по стенам.
Кто-то подбирается ко мне тихо и незаметно. Невидимой и лёгкой тенью ложится на стол, жадными глазами пожирает свежие строчки. А за окном тёмная-тёмная ночь, и эту тьму уже не в силах осветить слабая луна. Она слепа и так же слеп я, бог, медленно, но верно теряющий свой мир.
Внезапно я слышу скрип половицы прямо за спиной и резко оборачиваюсь. Вижу лишь тёмную комнату и собственную трепещущую тень. Кажется, она усмехается мне. Я соскакиваю со своего места, пытаясь её поймать, но руки мои ловят лишь пустоту. Перевожу дыхание и возвращаюсь к тетради.
Кто-то перевернул страницу?
Нет, это всего лишь иллюзия, созданная тёплыми бликами свечи. Мой натянутый до предела разум рождает иллюзии. Это был просто ветер. Фантазия может сыграть с тобой злую шутку, если дать ей достаточно воли. Будь ты хоть трижды богом, она всегда управляет тобой больше, чем ты управляешь ею. И сила её растёт вместе с каждым созданным тобой образом. Мне это хорошо известно, поэтому я ни капли не сомневаюсь в том, что когда потребуется, я смогу снова взять всё в свои руки.
Если все окна и двери закрыты, откуда взяться ветру?
В эту ночь я снова не вижу снов, как не вижу поблёкшие перья ловца над моей кроватью. Проснувшись, чувствую себя опустошённым, будто пока я спал, что-то украли прямо из моего сердца. Похитили частичку души. А перед тем, как выйти на улицу, я замечаю притаившуюся за дверью тень. Она улыбается мне.
Весь день я чувствую на себе чей-то коварный взгляд. Мимо проходят пустые-пустые люди – поблекшие, выцветшие, лишенные образов, которые я так долго и упорно для них создавал. До меня доходит слишком поздно – сегодня я не был на улице. Нет, только не в реальном мире. Всё это время предо мной лежала открытая тетрадь, с которой куда-то исчезли некоторые строчки.
Холодный липкий пот покрывает мои ладони, я отбрасываю листы прочь и спешу проверить все двери и окна. Закрыты наглухо. Этого недостаточно! Нужно закрыться, отгородиться, спрятаться. Не впустить никого, ни единой тени. Зажечь больше свечей, заполнив всю комнату светом.
Не думая о том, что тени не могут существовать без света.
Затем я пытаюсь успокоиться. Поднимаю тетрадь, и с опаской вглядываюсь в листы. Строчек стало ещё меньше. Кидаюсь к столу, чувствуя как под кожей ползут мурашки, и дрожь пробирает тело до самых костей. Хватаю ручку, пытаюсь что-то писать, но фразы исчезают с листа быстрее, чем я могу их придумать. Наконец, остаётся лишь одна единственная строчка. Последняя из моих фантазий. Я пытаюсь ухватиться за неё, вырвать из проклятой тетради и спрятать там, где не найдёт ни одна душа. Но все попытки тщетны.
Где-то на небе коварная луна теряет свою форму. Вокруг меня сгущаются чёрные тени, и каждая улыбается мне. Ловец снов выцвел, оставив от себя лишь пустую оболочку. Все мои грезы, мечты и фантазии были похищены. Для того, кто ворует сны, нет никаких преград. И тут я вспомнил ещё кое-что, отчего сердце моё совсем перестало биться.
Меня тоже
кто-то
придумал.
Хельм.
Фото на обложке — Stepan Kulyk / Unsplash.com
Творческий псевдоним писателя означает «Северный ветер». В мир литературного творчества девушка погружена с пяти лет: именно в том возрасте было написано её первое стихотворение. Сейчас же Хельм делает упор на прозу и активно публикуется в Книге фанфиков.
О себе говорит так: «Я всегда мечтала стать писателем. Мне нравилось выстраивать образы с помощью слов, пытаться вызвать своим текстом чувства и эмоции, создавать свои миры и своих персонажей». Хельм вдохновляется фолк-музыкой, природой, собственными снами и любит рассказывать читателям сказки – мрачные, жуткие, но крайне завораживающие.
